Розы мая - Страница 61

Я не помню Майкла Клэра. Сказать по правде, не помню никого из людей в форме, которых встретила в тот вечер, когда убили Чави, или пару дней спустя. Первыми из посторонних, кто запомнился, была Тройка из Куантико. И вот теперь, пятью годами позже, Майкл Клэр вспоминает меня. Хотя я никогда и не думала всерьез, что за доставками цветов стоит Лэндон, в самом факте подтверждения этого есть что-то ужасное.

Если цветы приносил не он, то кто?

– Итак, Финни, ты копаешь уже целую неделю, так расскажи что-нибудь хорошее.

Беспомощный смех звучит не очень-то обнадеживающе.

– Я бы с удовольствием, но, к сожалению, мы потеряли единственного подозреваемого.

– Теперь, когда мы знаем о нем больше, похоже ли, что он причастен к предыдущим убийствам? – спрашивает, вытянувшись в кресле на колесиках, Вик. Опершись локтем о пластиковый подлокотник, он вонзил два пальца другой руки в висок и, похоже, отражает приступ головной боли.

Ручка Рамирес выстукивает на столе милю в минуту, но это не помогает.

Вот почему Эддисон предпочитает расхаживать за спиной Вика.

– Лэндон Бернсайд жил в тени. Ни удостоверения личности государственного образца, ни автомобиля, ни кредитной карточки, ни банковского счета, ни недвижимости. Выполнял разовые работы за наличные, снимал за наличные квартиру у друга.

– Но?..

– Друг на самом деле оказался родственником, и имя нашего парня на самом деле Лэндон Купер. Отсидел два с половиной года из семи за изнасилование несовершеннолетней и другие преступления. После освобождения из тюрьмы ему полагалось зарегистрироваться, но вместо этого он уехал из штата и обосновался в Колорадо. Результаты по анализу ДНК пришли сегодня утром и подтвердили его личность.

– Есть шанс, что он побывал в Сан-Диего два года назад?

– Нет, тогда был еще за решеткой. Вышел четырнадцать месяцев назад. Сидел однажды, но под судом был еще дважды, и несколько дел просто не дошли до суда. Любит девочек-подростков больше, чем девочки любят его. Когда убили Эми Браудер, отбывал срок в мичиганской тюрьме.

– А если его убили, чтобы защитить Прию?

Рамирес и Вик одновременно поворачиваются и смотрят на Эддисона. Умолкает даже говоривший по телефону Финни.

Брэндон пожимает плечами.

– Спрашиваю серьезно. Что, если ублюдок убил Лэндона, потому что тот досаждал Прие?

Мерседес по-прежнему смотрит на него молча, и вид у нее нездоровый, но Вику такая мысль определенно приходила в голову.

– Излагай, – предлагает он.

– Цветы можно было бы считать издевкой, если б их получал кто-то другой. Другой член семьи, другая жертва. Но их получает Прия. Цветы имеют отношение к ней, а не к убийствам. Если считать их подарками…

– Он ухаживал за ней, а когда она уехала, убил Эми, потому что она была самым близким другом Прии, – говорит Рамирес.

– Что бы ни мотивировало его, это не секс. Из всех жертв изнасилована только половина, и даже в этих случаях важнее не секс, а наказание. Он видит в них что-то еще, и что бы это ни было, Прия, на его взгляд, лучше. Она нужна ему для чего-то, для чего другие не годились. Она значит для него так много, что он ищет ее не один, а целых два раза. И находит.

– Итак, он снова начинает ухаживать за ней, – подхватывает Рамирес, как бывало в тысячах других обсуждений, когда от шуточек отказываются в интересах дела, когда они все заодно и ведут одну игру. – Цветы, карточки… Но есть еще Лэндон. Если убийца наблюдает за Прией, то знает, что Лэндон досаждает ей.

– Как? – спрашивает Финни. – Откуда?

– Он тоже наблюдает. Знает, когда Шравасти нет дома. Знает, когда доставить цветы или заказать их. У Дешани дневной график был более или менее постоянный, а у Прии изменения зависят от настроения. И мы знаем психологию такого рода подарков: он захочет увидеть реакцию на них.

– Он видит Лэндона, потому что уже следит за Прией.

– И вот тут-то Лэндон и переступает ту черту, которую провел этот парень. Тот считает Прию своей, а Лэндон посягает на чужое.

– Результаты официального вскрытия будут готовы только через несколько дней, – добавляет Финни, и его голос выливается из громкоговорителя с шумом и треском, – но хантингтонский медэксперт готов поделиться своими соображениями. К тому моменту, когда его нашли, Лэндон был мертв примерно три недели, то есть со времени визита Эддисона. Отопления в квартире нет, и разложение замедлилось из-за холода, но потом запах все же стал распространяться по дому, и родственник отправился посмотреть, в чем дело. Сначала Лэндону нанесли несколько ударов, лишив возможности сопротивляться, потом чем-то связали. Возможно, веревкой. Связанного кастрировали.

Эддисон знает об этом от местного лейтенанта полиции, но все равно поеживается.

– Аккуратностью убийца не отличался, – продолжает Финни. – Хотел сделать побольнее. После кастрации еще долго бил, а уже в конце добрался до горла. Там всё в крови. Видно, что убийца был сильно зол.

– Нож во всех случаях один и тот же?

– Установить невозможно. Слепки сделают, но толку от них мало, потому что процесс разложения зашел слишком далеко. Достаточно уверенно можно лишь говорить, что раны очень сходные.

– И никаких улик. После себя убийца ничего не оставил.

– Ничего, только Лэндона. Даже веревку унес.

– Почему же он не попытался проникнуть в дом Прии? – спрашивает Рамирес. – Справиться с камерами, как мы убедились, ему ничего не стоит, но свидетельств того, что он пытался это сделать, даже когда Прия была дома одна, нет. Почему?

Эддисон трет лицо, ворчит и указывает подбородком на стопку ярких папок по делу.